Несмотря на то, что для отдельно взятой семьи во время блокады с каждой неделей становилось все хуже и хуже, немцы продолжали активно разбрасывать листовки и рассказывать «сказки» о том, как хорошо людям будет при их оккупации и на их стороне.
В тоже время советская сторона «продавливала» своих же граждан. Так, 2 сентября 1941 года произошло первое снижение норм выдачи еды по карточкам, а уже 8 сентября того же года немцы перекрыли все железнодорожные пути и автомобильные магистрали, при этом не прекращали обстрелы и бомбежки.
В октябре 1941 года произошло очередное снижение норм выдачи пищи, острая нехватка ощущалась на каждом шагу — на улицах начали исчезать собаки и кошки, а к концу месяца наблюдались голодные обмороки. В ноябре перебои со снабжением были еще страшнее — людям выдавали до 125 грамм хлеба (в том числе женщинам и детям). Фактически, в городе не было еды. К декабрю от голода умирало от 2 до 3 тысяч человек в сутки.
Примечательно, что люди верили в пропаганду немцев и в то, что они вот-вот придут и все будет хорошо не потому, что были предателями. Они просто хотели есть и нормально спать. Если сначала пропаганда немцев работала эффективно, то к декабрю вовсе перестала. В сентябре над городом пролетали самолеты и раскрывали листовки с вежливым призывом к гражданскому населению покинуть тот или иной район (например, перед началом бомбежки промышленных объектов).
Но самая эффективная пропаганда была от немецких агентов. Они могли быть кем угодно — соседями, коллегами по цеху, дворниками, знакомым знакомых. Этим людям верили, потому что их знали. Они рассказывали, как хорошо на оккупированных территориях, как немцы заботься о населении, что силком никого не угоняют в Германию. В заключение давали еще и еды, обезумевшим от голода людям.
По подсчетам историков, примерно каждый пятый ленинградец верил рассказам немецких агентов. Это более 20% населения города. Только к декабрю у людей произошел упадок настроения, когда голодные смерти продолжались, а блокада не останавливалась.
