Вера Лотар-Шевченко и ее невероятная судьба: из парижской сцены в советский ГУЛАГ

Волосы ее были практически полностью седыми, меж неухоженных бровей залегала глубокая складка. Тусклый взгляд ее был лишен жизни и казался устремленным в никуда.

Прохожие оборачивались на нее с тревогой - женщина выглядела странно и одета она была не просто бедно. Она была похожа на обреченную нищенку.

Наконец, она остановилась у здания музыкальной школы. Вошла внутрь. Попросилась в класс, где было пианино.

Ей не отказали. И уже через несколько минут женщина в нерешительности разглядывала черно-белую клавиатуру, которую она не видела вот уже много лет.

Робко коснувшись клавиш, она ощутила смятение. Одна мысль в голове сменялась другой, в ушах набатом звучало "помню ли я хоть что-нибудь? Помню ли..."

С трудом переступив через себя, она глубоко вздохнула. Ее руки давно забытым отработанным движением все же легли на клавиши.

Мгновения счастливой жизни

10 марта 1901 года в итальянском городе Турин на свет появилась Вера Лотар. Появилась она в семье экспедитора и известной пианистки, что предопределило всю ее дальнейшую жизнь. С самого детства девочка демонстрировала невероятные способности в области музыки, а также эрудицию, которую приобрела благодаря многочисленным поездкам вместе с отцом за границу.

Девочка росла и вскоре поступина в Венскую консерваторию. А после ее окончания и в Парижскую.

По окончании обеих стала давать концерты и в итоге сумела впечатлить всех музыкантов того времени, включая Ромена Роллана.

Любовь всего сердца

Во Франции Вера познакомилась с советским инженером Владимиром Шевченко - работником советского торгпредства в Париже. Он покорил ее спокойным нравом и статностью. Она его - грацией и безграничным талантом.

В конце концов, пара поженилась и совсем скоро переехала в Ленинград.

Вряд ли самая выдающаяся итальянская пианистка тех времен знала, что ожидает ее впереди...

ГУЛАГ

Стоял 1939 год. Репрессии не стихали, "врагами народа" сплошь и рядом объявляли жертв доноса, хватало ерундовой причины вроде длительного проживания за границей, чтобы отправиться на каторгу.

Что в итоге и случилось с четой Шевченко.

Вера, Владимир и их малолетний сын тут же были сосланы в ГУЛАГ на 15 лет, где в скором времени погибли во время бомбежки, произошедшей перед началом Второй Мировой войны.

Со страшной болью утраты Вере в конечном итоге помогли справиться другие заключенные. Чтобы ей не было так тоскливо, они из обыкновенной деревянной доски соорудили для нее имитацию клавиш фортепьяно, на которых она "играла", когда рабочий день заканчивался и барак охватывала сонная тишина. Вера касалась этих клавиш и воображала сотни произведений, которые до сих пор хранились в чертогах ее великолепной памяти.

Возвращение к нормальной жизни

Отбыв наказание, Вера оказалась предоставленной самой себе. Въезд в крупные города, в том числе в столицу, ей был заказан. А со справкой об освобождении ей не светила никакая мало-мальски приличная перспектива.

Однако фортуна все же улыбнулась ей: услышав чужую великолепную игру, директор музыкальной школы, куда Вера забрела от безысходности и полнейшего отчаяния, устроила ее иллюстратором.

Далее, когда удалось, наконец, свести концы с концами и зажить относительно безбедно, Вера последовала совету одного своего знакомого и обратилась в местный драмтеатр, где ее поспешили принять на должность концертмейстера.

Так мир вновь услышал о Вере Августовне Лотар-Шевченко - некогда знаменитой итальянской пианистке, чью жизнь разрушила репрессивная машина и неоправданно жестокий сталинский режим.

А вскоре она по чистой случайности встретилась с Денисом - выжившим после войны сыном от своего погибшего мужа. Денис был ребенком Владимира от его первого брака, однако о Вере он был наслышан, поскольку и сам являлся безмерно талантливым скрипичным мастером.

Общее горе объединило Веру и Дениса, и они стали воспринимать друг друга ближайшими родственниками. А в последующем дети Дениса стали считать Веру их настоящей бабушкой.

Прошло много лет, у Веры появилась возможность вернуться в родную Италию, однако она ею не воспользовалась: ее дом отныне был здесь, в СССР, где были похоронены ее близкие любимые люди. И где она заново обрела семью.